Парсек. Бастард Вселенной. В поисках своей единственной - Дмитрий Аверков

– Я не против, – вдруг лихорадочно заговорила она. – Посмотри, ты же просил. Можешь даже потрогать, небось, не щупал еще никого из девиц? На вашей планете это вообще принято? Та, что на меня похожа, ничего тебе не позволяла? Она – ханжа и задавака? Я тебя у нее забираю! – И девушка принялась стаскивать с себя одежду.

– Я ее трогал за все детали… гардероба, – ответил Парсек сконфуженно и растерянно. Ему стало еще больше не по себе, и он с трудом выдавил: – Постой! А вдруг у тебя там нет так, как у Маши. Лучше не стоит. Я же ее видеть хочу.

– Дурак! Что там не так? – рассерженно прокричала Маня. Она быстро отвернулась, запахиваясь, и тут же устремилась наверх к гребню, гневно бросив недотепистому кавалеру:

– Вот теперь попробуй отыщи Монетку!

– Погоди! – спохватился Парсек. – Такая твоя «отзывчивость» меня просто настораживает и даже пугает. Дай мне немного времени, и я привыкну. Мы же знакомы с тобой – всего ничего. – И подумал: «Эти слова, по сути, да и по общепринятым нормам, она должна говорить, а не я. С этой Машей и ее копией я уже совершенно сам не свой…»

В этот момент внутризвездное свечение пришло снова в свою обычную норму и стабилизировалось. Маня, поднимавшаяся все выше и выше на кручу, почти исчезла из виду. Мишка отправился за ней. Он, чертыхаясь, взбирался, порой карабкаясь по скользким камням и рискуя собственной жизнью. Но это его сейчас не особо волновало. Он размышлял о том, как здесь появился и зачем. В том, что космическое путешествие приключилось с ним наяву, уже не было никаких сомнений. Правда, и сильно углубляться в подобные размышления не стоило. Вдруг придет в голову что-нибудь мрачное, дестабилизирующее сознание – и неизвестно каковы будут психические последствия. Лучше подождать и все, возможно, образуется и выяснится само собой.

За очередной грудой камней открылось горное плато с давно потухшим кратером. На самом его краю, в разметавшемся скоплении вулканической пыли, Парсек обнаружил следы от башмаков Мани. Они вели прямо вниз, в бездну. Пришлось осторожно спускаться туда – Монетку следовало отыскать любой ценой. Он не смог найти Машку, нельзя же потерять теперь и Маню. В утробе вулкана было намного темнее, чем на поверхности. Это удивляло, все-таки свет шел изнутри звезды. Как долго длился спуск – сказать было сложно, показалось, что целую вечность. Парсек хотел было покричать, позвать Монетку, но почему-то не стал этого делать, возможно, боясь, что она не отзовется и тогда мрачные мысли о гибели девушки по его вине совсем одолеют и так воспаленное сознание. Наступив на скользкий камень, юноша не удержался и сорвался вниз…

Голова гудела, было ощущение, что она зажата в механические тиски. Мишка приоткрыл глаза: ровный свет освещал просторную комнату с серебристыми стенами и таким же потолком. Повернув голову набок, он увидел Маню, лежащую на кушетке неподалеку. Глаза ее были закрыты, она не двигалась, но, по всей видимости, была жива. Вдруг девушка зашевелилась, приподнялась и села. Посмотрев на Парсека, она с нотками тревоги в голосе спросила:

– Ты меня бросил? Ничего не помню.

– Да что ты! Нет! – обрадовался Мишка тому, что Монетка пришла в себя и благополучно забыла причину их расставания, и попытался пошутить: – Ты сама… укатилась.

– Как это?

– А! Ты же не видела монеты, тебе не понятно, – спохватился Парсек. – В смысле, сорвалась с кручи в вулкан… И туда кубарем… Ненароком…

В одной из стен раздался шорох и скрип: отворились малозаметные двери и в комнату вошли трое. Первый чем-то смахивал на хозяина магазина, в котором работал Мишка, он держался так, будто занимает очень высокую должность. Двое других – мужчина и женщина в обтягивающих серебристых костюмах с траурными аксельбантами – остановились у дверей и застыли на месте. Главный внимательно осмотрел Маню и Парсека, натянуто улыбнулся и поприветствовал их.

– Как вы сюда попали? – спросил он.

– Случайно, – уже привычно отозвался Мишка и уточнил: – Мы еще на Лампарусе?

– Совершенно верно, – сурово подтвердил Главный, – но в таком месте, куда непосвященным вход закрыт.

В воздухе повисла напряженная тишина.

– Ну да ладно, – смягчился Главный, – будете нашими гостями. А может быть, и вольетесь в наш коллектив. Нам лишние руки пригодятся.

Мишка снова подумал, что не его руки нужны уж точно, правда, сумел промолчать. Маня, до этого момента не проронившая ни слова, вдруг вскочила, подбежала к Главному и вперилась глазами в небольшую эмблему на его костюме, на которой были изображены паруса в форме крыльев.

– Так это не легенда?! – восторженно воскликнула она. – Вы, и вправду, существуете?! А где же флотилия, о которой столько говорят? – И уже обращаясь к Парсеку, радостно зашептала: – Это и есть Летуны! Тайное общество! Наши спасители!

– Да, это мы, но все обстоит несколько иначе, чем вы предполагаете, – угрюмо ответил Главный и рассказал о деятельности тайного общества, которое создавали с благими намерениями, заботясь о безопасности и спасении лампарусян. Дело в том, что дни Звездной Усталости, которым так радуется большинство местных обитателей, по сути, предвещают катастрофу. Лампарус потухает на время, а затем снова оживает. Таких периодов становится все больше, и в итоге эти процессы, как считают ученые, приведут к гибели звезды. Уже скоро она потухнет совсем. Когда убедились в верности сделанных выводов, тогда представители Верхнего круга управления Лампарусом образовали тайное общество, в которое сами и вошли. Вначале тщательно рассмотрели всевозможные варианты решения проблемы и выбрали самый яркий и грандиозный – строительство Небесного Дорожного Полотна. Усердно и с размахом принялись они реализовывать этот невероятный проект. Работа кипела и днем и ночью: беспрерывно проводили презентации и заслушивали отчеты о планируемых подготовительных мероприятиях. В итоге оказалось, что проект попросту нереален. Вот тогда и пришла разумная идея – построить флотилию космических кораблей. Но было уже поздно – бюджет иссяк. С трудом могли бы наскрести на фанерные суденышки с бумажными парусами, но эту затею вовремя посчитали нерациональной и притормозили новый проект. Чем, кстати, представители Верхнего круга управления Лампаруса довольны до сих пор и даже испытывают некую гордость за такое мудрое собственное решение. Но самым главным своим успехом тайное общество считает своевременное создание легенды о Летунах (слухи о тайном обществе спасителей более привлекательны для ушей и голов лампарусян, чем официальная информация о появлении непонятного объединения, в которое входят одни лишь высокопоставленные чиновники) и культивирование всеобщей мечты звездонаселения о надежных и верных парусах. В поддержку нового политического курса даже запустили специальную фабрику здесь, в кратере, по производству разномастных парусов, которыми тайно наводняют рынки и снабжают торговцев.

– Дурите, стало быть, свой народ? – брезгливо поинтересовался Парсек.

– Что вы! – возмутился Главный. – Даем надежду… средство так сказать… Важно, чтобы лампарусяне продолжали верить и надеяться на лучшее будущее. Кому действительно хочется узнать, что все наши старания были бесполезны, все попытки безуспешны? Пусть лучше звездонаселение поживет чинно и благонравно до самого последнего момента существования Лампаруса. Так всем будет спокойнее.

Мишке и Мане предложили поработать на спецфабрике, предупредив, что, невзирая на участие в тайной миссии, рассчитывать на какие-либо льготы им не стоит. Здесь зарплата, как и на всех территориях Лампаруса, начисляется в рукопожатиях. Правда, их количество значительно увеличится. И намекнули, что выбора у молодых людей нет: отсюда их не отпустят, поскольку они узнали об истинном положении дел на звезде.

Громоздкое здание фабрики отдавало броской помпезностью, впрочем, как и все за что брались Летуны: от галактических проектов и до обустройства туалетных комнат. Как и на основной базе тайного общества, так и в специальном производственном комплексе по изготовлению парусов туалеты размещались буквально на каждом шагу. Как выяснилось, Летунам там лучше думается, а мыслить в последние годы требовалось очень много, учитывая надвигающуюся общезвездную катастрофу. Вот они и просидели большую часть дееспособного времени в туалетных кабинках, размышляя и заодно справляя свою нужду. Но как Летуны не старались, эффективного средства для спасения лампарусян они так и не изобрели. Лишь фабрика стала продуктивным венцом их напряженных исканий, к тому же она приносила существенный доход. Автоматизированное производство штамповало паруса всяческих видов и расцветок самостоятельно; Мишку с Маней приняли на должности подсобных рабочих – смазывать гулко стонущие механизмы и убирать осыпающуюся от мощной вибрации штукатурку. Монетка как образцовая лампарусянка тотчас принялась выполнять возложенные на них обязанности, а Парсек, чтобы унять свое негодование, отправился по цехам – осмотреться. Вокруг скрежетало, звенело и бойко постукивало. Широкие ленты парусины сами по себе змеились по воздуху от одних агрегатов к другим, расчленяясь, приобретая различные формы и впитывая сезонные расцветки. Чтобы на время укрыться от этой производственной чехарды, юноша вошел в складское помещение. Здесь было тише и спокойнее. Стоял приятный полумрак; стеллажи просели под грудами рулонов материи, емкостей с красками и всяческими химическими препаратами. По телу Мишки побежали мурашки – все это напоминало огромную кладовую корпорации по оказанию ритуальных услуг. Но, заметив банку с зеленой краской, обрадовался. Он придумал, как развеселить Монетку и сделать ей приятное. Она ведь любит этот цвет. Разыскав распылитель, юноша выбрал подходящий кусок парусины и равномерно нанес на него красящее вещество. Набросив материю на швабру, он поднял свой «парус» высоко над головой и ринулся к девушке. У цеха, в котором Маня сметала куски штукатурки в аккуратные кучки, Парсек остановился, отдышался и после этого торжественно вошел внутрь. Изумленная Монетка замерла. Приближаясь к девушке, Мишка споткнулся о толстый кабель, соединяющий агрегаты. Тот оторвался, заискрился и уткнулся в фырчащий аппарат. Механизм жалобно затарахтел, затрясся в техногенных конвульсиях, и затих, прежде изрыгнув вверх солидную порцию золотистого порошка, который, превратившись в пыльное облако, накрыл Парсека с головы до пят.